Я хочу стать кем-то
	tom mison
	Мы сидели за столом, собралась вся семья, это было воскресенье, 13 апреля. Я сказал маме, что хочу стать маляром, как мой дядя. Моя сестра Норма сказала: ага, Сид будет в нашей семье художником. А папа ударил ее по лицу и сказал: не будь такой стервой, он твой брат. Я не знал, что такое художник, но если Норме дали за это пощечину, наверное это не очень хорошо. Мне всегда было плохо, когда Норму били, когда она шутила надо мной. Вот стану умным и навещу ее. Я родился в Торонто 25-29 лет назад. Мой КИ всего 78. Я учился сначала в обычной школе, потом был переведен в интернат. За четыре года до совершеннолетия семья перестала навещать меня. После выпуска государство выделило мне квартиру, я мог жить и работать в Канаде до конца своей жизни, а мог получать пособие. Я не знал, кем я мог работать, потому что никто не хотел брать меня на работу. Тогда моя подруга детства подарила мне фотоаппарат. Она сказала: Сидней, ты не будешь работать в офисе, как твой папа, но ты можешь делать что-то лучшее. Я учился фотографировать, это было просто. Нажимаешь кнопку - и снимок готов. До 23 я ходил в школу для умственно отсталых взрослых. Чтобы научиться читать, у меня ушло четыре года. Многие люди смеются рядом со мной, я не понимаю почему, но часто тоже смеюсь. Они мои друзья. Нам весело. Я не понимаю шутки, сравнения, говорю только правду и то, что думаю. Если я рад, то я думаю, что и ты тоже рада. Это называется зрительная агнозия. С возрастом я понял, что это не так, поэтому я спрашиваю, что чувствует человек, когда сам не могу понять. У меня была своя студия, друзья помогали ее содержать, занимались бумагами. А я просто фотографировал. Однажды у меня была детская фотосессия. Я помогал девочке слезть со стула, и ее юбка немного задралась. Она оступилась, ее нога соскочила с края табуретки, и девочка повисла у меня на шее. Ее родители очень разозлились. Я разговаривал с полицейскими, они часто приходили ко мне домой. Они спрашивали, трогал ли я девочку, и я честно говорил: да. Тогда один из людей в форме побагровел, вены на его шее вздулись, и он вылетел из комнаты. Лампа над потолком трещала, о нее билось какое-то насекомое. Я не знал, почему меня здесь держат. Старая подруга ворвалась в участок рано утром. Она показывала сержанту документы из интерната. Мои документы. Я не знаю даже, что там написано. Слова слишком сложные, я могу прочитать свое имя и место рождения. После ее разговора меня отпустили. Она сказала, что я должен уехать, она поможет. Но я сказал, что не хочу переезжать. И тогда она очень разозлилась. Я сказал: ладно. Здесь я живу уже 2-4 года. И не знаю, чем занимаюсь.
	Форрест Гамп, цветы для Элджернона, и я уже давно хотел отыграть что-то такое. Наивного простака, не приспособленного к взрослой жизни. Раньше не играл таких, поэтому могут быть проблемы, но я уверен, что если найду хороших соигроков, справлюсь и с этим. Я бы отыскал эту девушку, которая помогла мне сюда переехать. По профессии она скорее всего адвокат или что-то в таком духе, самостоятельная, сильная, независимая, но добрая. Я мог быть чьим-то прошлым, неудачные отношения. Мы встречались какое-то время, но когда ты поняла, что это не просто доброта и наивность, ушла, потому что тебе не нужен взрослый ребенок. Я бы мог быть соседом по лестничной клетке для какой-нибудь милой девушки с незатасканной внешностью вроде Зои Казан. Да любые варианты посмотрим.

	Я хочу стать кем-то mads mikkelsen
	Твоя жизнь, как соль в чае - нахуй не нужна. У меня была обычная семья, никто не бухал, не били друг друга по праздникам, а по воскресеньям дружно ходили в церковь. Первым сдал я. Нам было по 18, пили, развлекались, много курили и всю ночь о чем-то говорили. Золотая молодежь, выросли на всем готовом, а адреналина нам не хватало. Кто-то сказал: Рэй, смотри какая тачка. Мне дали два года, малолетка, первый раз, их хорошей семьи, но с плохой характеристикой. Когда я вышел, моя девушка ушла к моему другу, родители развелись, а отец забухал, как черт. Моя младшая сестра пробовала наркотики, ей было 14. Я пытался найти работу, но если у тебя есть судимость, тебе не доверят даже рекламировать куриные крылышки в остром соусе, потому что ты случайно можешь избить какого-нибудь пидораса на улице. Я воровал продукты из магазина. Потом то, что доставляли моим соседям в посылках к порогу. Потом телевизоры. Меня посадили, когда я пытался украсть новый холодильник. Тюрьма меня не исправляла, она не для этого создана. Я провел за решеткой почти половину своей жизни. Меня называли Рэй Рэй. Пока я сидел, одна моя сестра скололась, вторая начала торговать собой. Я был плохим братом и плохим мужем для женщин, с которыми жил. Я рад, что у меня не было ни одного рожденного ребенка. Из тюрьмы я писал одной женщине, одинокой и зашивающейся на работе. Когда меня освободили по УДО, я сразу пошел к ней, потому что жить мне уже было негде. Она не ожидала этого. Она думала, что я никогда не выйду, никогда не найду ее и не буду жить в ее доме. Она не знает, как сказать мне об этом. Она боится меня. Я нашел себе работу, чиню машины на окраине города. У меня есть начальник, зарплата, которой на все хватает. И я хочу, чтобы меня называли Рэй. Не Рэй Рэй. Больше нет.
	Я играл похожих персонажей, и их сложно связать с кучей студентов и студенток, блоггеров, моделей и официанток. Поэтому здесь нужны хотя бы несколько постоянных соигроков. Я бы сыграл с этой женщиной, которая боится. Я не замечаю этого, поэтому мне кажется, что у нас почти идеальная семья. Или кто-то из женщин мог не сделать аборт, а я случайно узнал, что у меня есть ребенок. Мне почти 40 или за 40, и поэтому я хочу общаться со своим сыном/дочерью. Ты, конечно, это рвение не разделяешь. Если тут есть пропащие девушки с драмами, это тоже ко мне. Буду частым гостем у пушеров и проституток.